عَنْ عَبْدِ الرَّحْمَنِ بْنِ كَعْبِ بْنِ مَالِكٍ، وَكَانَ قَائِدَ أَبِيهِ بَعْدَ مَا ذَهَبَ بَصَرُهُ، عَنْ أَبِيهِ كَعْبِ بْنِ مَالِكٍ، أَنَّهُ كَانَ إِذَا سَمِعَ النِّدَاءَ يَوْمَ الْجُمُعَةِ تَرَحَّمَ لأَسَعْدَ بْنِ زُرَارَةَ، فَقُلْتُ لَهُ: إِذَا سَمِعْتَ النِّدَاءَ تَرَحَّمْتَ لأَسْعَدَ بْنِ زُرَارَةَ؟ قَالَ: لأَنَّهُ أَوَّلُ مَنْ جَمَّعَ بِنَا فِي هَزْمِ النَّبِيتِ مِنْ حَرَّةِ بَنِي بَيَاضَةَ، فِي نَقِيعٍ يُقَالُ لَهُ: نَقِيعُ الْخَضَمَاتِ، قُلْتُ: كَمْ أَنْتُمْ يَوْمَئِذٍ؟ قَالَ: أَرْبَعُونَ.
‘Абду-р-Рахман, сын Ка‘ба ибн Малика, который был поводырём своего отца, когда тот ослеп, рассказывает, что каждый раз, когда его отец слышал призыв на пятничную молитву, он говорил: «Да помилует Аллах Ас‘ада ибн Зурару!» ‘Абду-р-Рахман сказал: «Однажды я спросил его: “Почему каждый раз, когда ты слышишь призыв на пятничную молитву, ты говоришь: ‹Да помилует Аллах Асада ибн Зурару!›?” Он ответил: “Потому что он был первым, кто собрал нас для совершения пятничной молитвы в Хазм-ан-Набите на лавовых полях бану Баяда в Накы‘-аль-Хадамате”. Я спросил: “А сколько вас было тогда?” Он ответил: “Сорок”».