عَنْ أَبِى أُمَامَةَ بْنِ سَهْلٍ، قَالَ: كُنَّا مَعَ عُثْمَانَ وَهُوَ مَحْصُورٌ فِى الدَّارِ، وَكَانَ فِى الدَّارِ مَدْخَلٌ مَنْ دَخَلَهُ سَمِعَ كَلاَمَ مَنْ عَلَى الْبَلاَطِ، فَدَخَلَهُ عُثْمَانُ، فَخَرَجَ إِلَيْنَا وَهُوَ مُتَغَيِّرٌ لَوْنُهُ، فَقَالَ: إِنَّهُمْ لَيَتَوَاعَدُونَنِى بِالْقَتْلِ آنِفاً. قُلْنَا: يَكْفِيكَهُمُ اللَّهُ يَا أَمِيرَ الْمُؤْمِنِينَ. قَالَ: وَلِمَ يَقْتُلُونَنِى؟ سَمِعْتُ رَسُولَ اللَّهِ صَلَّى اللَّهُ عَلَيهِ وَسَلَّمَ يَقُولُ: لاَ يَحِلُّ دَمُ امْرِئٍ مُسْلِمٍ إِلاَّ بِإِحْدَى ثَلاَثٍ: كُفْرٌ بَعْدَ إِسْلاَمٍ، أَوْ زِنًا بَعْدَ إِحْصَانٍ، أَوْ قَتْلُ نَفْسٍ بِغَيْرِ نَفْسٍ. فَوَاللَّهِ مَا زَنَيْتُ فِى جَاهِلِيَّةٍ وَلاَ إِسْلاَمٍ قَطُّ، وَلاَ أَحْبَبْتُ أَنَّ لِى بِدِينِى بَدَلاً مُنْذُ هَدَانِى اللَّهُ، وَلاَ قَتَلْتُ نَفْساً، فَبِمَ يَقْتُلُونَنِى؟ قَالَ أَبُو دَاوُدَ: عُثْمَانُ وَأَبُو بَكْرٍ رَضِىَ اللَّهُ عَنْهُمَا تَرَكَا الْخَمْرَ فِى الْجَاهِلِيَّةِ.
Абу Умама ибн Сахль, да будет доволен им Аллах, передаёт: «Мы сидели вместе с ‘Усманом [ибн ‘Аффаном], когда его дом окружили бунтовщики. А в доме был ещё один вход. Если подойти к нему изнутри дома, можно было услышать, что говорят на площади. ‘Усман подошёл туда, а когда он вернулся, мы увидели, что он изменился в лице. Он сказал: “Они угрожают мне смертью”*. Мы сказали: “Да избавит тебя Аллах от них, о повелитель верующих!” Он сказал: “А за что им убивать меня? Я слышал, как Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, сказал: ‹Не дозволено проливать кровь мусульманина, кроме как по трём причинам: неверие после принятия ислама, прелюбодеяние после вступления в брак и убийство человека не в качестве воздаяния равным›. Клянусь Аллахом, я не совершал прелюбодеяния ни во времена невежества, ни в исламе, и с тех пор, как Аллах вывел меня на прямой путь, я никогда не желал изменить свою религию. И я никого не убивал [без права]… За что же им убивать меня?”».** Абу Дауд сказал, что Абу Бакр и ‘Усман отказались от употребления вина ещё во времена невежества. [Тирмизи, № 2158; Ибн Маджа, № 2533]