عَنِ ابْنِ عَبَّاسٍ قَالَ: وَاللَّهِ مَا أَعْمَرَ رَسُولُ اللَّهِ صَلَّى اللَّهُ عَلَيْهِ وَسَلَّمَ عَائِشَةَ فِي ذِي الْحِجَّةِ إِلاَّ لِيَقْطَعَ بِذَلِكَ أَمْرَ أَهْلِ الشِّرْكِ، فَإِنَّ هَذَا الْحَيَّ مِنْ قُرَيْشٍ وَمَنْ دَانَ دِينَهُمْ كَانُوا يَقُولُونَ: إِذَا عَفَا الْوَبَرْ وَبَرَأَ الدَّبَرْ، وَدَخَلَ صَفَرْ فَقَدْ حَلَّتِ الْعُمْرَةُ لِمَنِ اعْتَمَرْ، فَكَانُوا يُحَرِّمُونَ الْعُمْرَةَ حَتَّى يَنْسَلِخَ ذُو الْحِجَّةِ وَالْمُحَرَّمُ.
[‘Абдуллах] ибн ‘Аббас, да будет доволен Аллах им и его отцом, сказал: «Клянусь Аллахом, Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, отправил ‘Аишу совершать ‘умру в месяц зу-ль-хиджжа лишь для того, чтобы поступить вопреки обычаям язычников. Курайшиты и те, чьи убеждения совпадали с их убеждениями, говорили: “Когда нарастёт мех и заживут раны на спинах верблюдов и наступит сафар, тогда ‘умра становится дозволенной для того, кто решил её совершить”. Они считали запретным совершение ‘умры, пока не закончатся [месяцы] зу-ль-хиджжа и мухаррам».