عَنْ خَالِدٍ، قَالَ: وَفَدَ الْمِقْدَامُ بْنُ مَعْدِيكَرِبَ وَعَمْرُو بْنُ الأَسْوَدِ وَرَجُلٌ مِنْ بَنِي أَسَدٍ مِنْ أَهْلِ قِنَّسْرِينَ إِلَى مُعَاوِيَةَ بْنِ أَبِي سُفْيَانَ، فَقَالَ مُعَاوِيَةُ لِلْمِقْدَامِ: أَعَلِمْتَ أَنَّ الْحَسَنَ بْنَ عَلِيٍّ تُوُفِّيَ؟ فَرَجَّعَ الْمِقْدَامُ، فَقَالَ لَهُ رَجُلٌ: أَتَرَاهَا مُصِيبَةً؟ قَالَ لَهُ: وَلِمَ لاَ أَرَاهَا مُصِيبَةً وَقَدْ وَضَعَهُ رَسُولُ اللَّهِ صَلَّى اللَّهُ عَلَيهِ وَسَلَّمَ فِي حِجْرِهِ فَقَالَ: هَذَا مِنِّي وَحُسَيْنٌ مِنْ عَلِيٍّ؟! فَقَالَ الأَسَدِيُّ: جَمْرَةٌ أَطْفَأَهَا اللهُ عَزَّ وَجَلَّ. قَالَ: فَقَالَ الْمِقْدَامُ: أَمَّا أَنَا فَلاَ أَبْرَحُ الْيَوْمَ حَتَّى أُغِيظَكَ وَأُسْمِعَكَ مَا تَكْرَهُ. ثُمَّ قَالَ: يَا مُعَاوِيَةُ، إِنْ أَنَا صَدَقْتُ فَصَدِّقْنِي، وَإِنْ أَنَا كَذَبْتُ فَكَذِّبْنِي، قَالَ: أَفْعَلُ، قَالَ: فَأَنْشُدُكَ بِاللَّهِ هَلْ تَعْلَمُ أَنَّ رَسُولَ اللَّهِ صَلَّى اللَّهُ عَلَيهِ وَسَلَّمَ نَهَى عَنْ لُبْسِ الذَّهَبِ؟ قَالَ: نَعَمْ. قَالَ: فَأَنْشُدُكَ بِاللَّهِ هَلْ سَمِعْتَ رَسُولَ اللَّهِ صَلَّى اللَّهُ عَلَيهِ وَسَلَّمَ يَنْهَى عَنْ لُبْسِ الْحَرِيرِ؟ قَالَ: نَعَمْ. قَالَ: فَأَنْشُدُكَ بِاللَّهِ هَلْ تَعْلَمُ أَنَّ رَسُولَ اللَّهِ صَلَّى اللَّهُ عَلَيهِ وَسَلَّمَ نَهَى عَنْ لُبْسِ جُلُودِ السِّبَاعِ وَالرُّكُوبِ عَلَيْهَا؟ قَالَ: نَعَمْ. قَالَ: فَوَاللَّهِ لَقَدْ رَأَيْتُ هَذَا كُلَّهُ فِي بَيْتِكَ يَا مُعَاوِيَةُ. فَقَالَ مُعَاوِيَةُ: قَدْ عَلِمْتُ أَنِّي لَنْ أَنْجُوَ مِنْكَ يَا مِقْدَامُ. قَالَ خَالِدٌ: فَأَمَرَ لَهُ مُعَاوِيَةُ بِمَا لَمْ يَأْمُرْ لِصَاحِبَيْهِ، وَفَرَضَ لاِبْنِهِ فِي الْمِائَتَيْنِ، فَفَرَّقَهَا الْمِقْدَامُ فِي أَصْحَابِهِ. قَالَ: وَلَمْ يُعْطِ الأَسَدِيُّ أَحَداً شَيْئاً مِمَّا أَخَذَ، فَبَلَغَ ذَلِكَ مُعَاوِيَةَ فَقَالَ: أَمَّا الْمِقْدَامُ فَرَجُلٌ كَرِيمٌ بَسَطَ يَدَهُ، وَأَمَّا الأَسَدِيُّ فَرَجُلٌ حَسَنُ الإِمْسَاكِ لِشَيْئِهِ.
Халид передаёт, что аль-Микдам ибн Ма‘дий Кариб, ‘Амр ибн аль-Асвад и ещё один человек из бану Асад из числа жителей Кыннасрина прибыли к Му‘авии ибн Абу Суфьяну. Му‘авия спросил аль-Микдама: «Известно ли тебе, что аль-Хасан ибн ‘Али* скончался?» Аль-Микдам сказал: «Поистине, Аллаху принадлежим мы и к Нему возвращаемся!» Он спросил его: «Тебе это кажется бедой?» Аль-Микдам сказал в ответ: «Ещё бы мне не казалось это бедой! Ведь Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, посадил его к себе на колени и сказал: “Этот — от меня, а Хусейн — от ‘Али”**?!» А человек из бану Асад сказал: «Это уголёк, который погасил Всемогущий и Великий Аллах!» [, cказав это, желая снискать расположение Му‘авии и угодить ему.] Аль-Микдам сказал: «Что касается меня, то сегодня я не сойду с места, пока не рассержу тебя и пока не услышишь ты от меня то, что тебе не понравится!»*** Затем он сказал: «О Му‘авия! Если я скажу правду, подтверди мою правоту, а если я солгу, скажи, что я солгал!» Му‘авия сказал: «Хорошо». Тогда он спросил: «Заклинаю тебя Аллахом, известно ли тебе, что Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, запретил [мужчинам] носить золото?» Он ответил: «Да». Тогда он спросил: «Заклинаю тебя Аллахом, слышал ли ты, что Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, запретил [мужчинам] носить шёлк?» Он ответил: «Да». Тогда он спросил: «Заклинаю тебя Аллахом, известно ли тебе, что Посланник Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, запретил носить шкуры хищных зверей и ездить на них?» Он ответил: «Да». Тогда он сказал: «Клянусь Аллахом, я видел всё это в твоём доме****, о Му‘авия*****!» Му‘авия сказал: «Я знал, что мне от тебя не спастись, о Микдам [, потому что слова твои — истинная правда]». Халид сказал: «И он велел дать ему то, чего не дал остальным, и назначил его сыну содержание [из казны] в две сотни, и аль-Микдам разделил эти деньги между своими товарищами. Что же касается человека из племени Асад, то он никому не дал ничего из того, что получил. Му‘авия, узнав об этом, сказал: «Аль-Микдам — щедрый человек, который даёт другим, а человек из племени Асад крепко держится за то, что принадлежит ему».